Виктория Кинзбурская: «Боюсь, что после чистоты языка, мы будем говорить о чистоте нации»

Народный депутат Виктория Кинзбурская в интервью в формате "Без кнопок" для портала "Комментарии" рассказала, как в парламенте продвигают законопроекты, почему уже вторая весна пришла, а в Украине так никого и не "сажают", а также – почему депутаты любят ходить на работу с дорогими брендовыми вещами.

Виктория Кинзбурская - депутат от партии "Слуга народа"

— Вы являетесь членом межпарламентской группы связей с Соединенными Штатами Америки. Скажите, какие у нас отношения с Америкой?

— Во-первых, я благодарю Вас за приглашение принять участие в программе. А в отношении группы межпарламентских связей... На самом деле эти группы действительно существуют, и в них ведется определенная деятельность. Почему-то меня привлекла именно группа с Соединенными Штатами. Понимаете, когда мы пришли в парламент, все захотели стать членами каких-то межпарламентских групп. И мы стали выбирать. Могу сказать, что я также член группы дружбы с Эстонией. И мы уже были в командировке в этой стране, общались с членами парламента, с представителями Министерства финансов. Однако в Соединенные Штаты мы еще не попали. Возможно, это случится в будущем. По крайней мере, мы на это надеемся.

— А как вы выбирали эти группы?

— По собственному желанию.

— То есть, по странам, куда хотели бы поехать?

— Да, поехать, или наладить какие-то отношения или связи. Это же интересно – перенимать определенный опыт. Например, Эстония – очень диджитал. У граждан есть паспорта, по которым можно определить почти все: когда ты обращался к врачу, когда твоя машина проходила ТО, где ты живешь. То есть вся информация "зашита" в едином документе. Это очень удобно, и я думаю, что нам было бы полезно перенять этот опыт.

— То есть, в прятки с государством не поиграешь – найдут сразу…

— Точно.

"ГАСК – орган очень противоречивый"

— До парламента Вы работали в ГАСК (Государственная архитектурная строительная инспекция, – ред.)?

— Да. 

— Сейчас в медиа муссируется тема, что ГАСК был самым коррумпированным органом. Его хотят ликвидировать. Как Вы к этому относитесь? 

— По поводу коррупции, то могу сказать, что о ней мы можем говорить только в правовом поле. Если кого-то задержали, предъявили подозрение, или есть какие-то основания считать действие преступлением – тогда это преступление. Но когда Вы говорите о том, что ходят слухи, или есть такая распространенная практика... Для меня, как для юриста, это не имеет под собой оснований. Да, действительно, ГАСК – орган очень противоречивый, будем откровенны. Всегда есть интересы застройщиков, есть интересы жителей и есть интересы государства. Что касается моей работы в ГАСК, Вы же понимаете, что она другая. Ты приходишь на работу, выполняешь свои функциональные обязанности, которые ограничиваются частью 2 статьи 19 Конституции Украины, то есть действовать только на основании и в пределах полномочий. И все. Десять лет я проработала в ГАСК, представляя интересы государства в судах. То есть я отстаивала те решения о наложении штрафных санкций, которые накладывали на застройщиков. Что я могу сказать? Мне не стыдно за ту работу, которую я исполняла.

— Относительно уровня заработной платы. Достоин ли он на государственной службе?

— Считаю, что нет. Почему? Поясню. Вот я женщина, у меня есть муж, который меня обеспечивает всем необходимым. Но одновременно я профессионал, и хочу за свою квалификацию получать хорошие деньги, независимо от того, замужем я или нет. 

— Почему Вы решили пойти в парламент? Расскажите, как это произошло, как эта идея зародилась в голове? Или это была инициатива мужа?

— Нет, ни в коем случае! Хотя он меня поддержал. Вообще он довольно стойко выдерживает все испытания, связанные с моей нынешней работой. Он очень терпеливый. И я очень им горжусь. Но это была не его идея. Я думаю, что это, скорее, был какой-то тренд. То есть мы проголосовали за Зеленского, и все поверили в перемены, которые могут прийти в страну. Сначала мне предложили просто заполнить анкету.

— Кто предложил?

— Мой приятель. Сначала я восприняла это как шутку. Ну, хорошо, заполнила анкету. Потом сказали: "Сними видео". Ну, хорошо, сняла видео. И в какой-то момент мне стало интересно. Представьте себе: 12 лет я работаю в сфере юриспруденции. То есть я не принимаю законы, я их не разрабатываю, а работаю с тем, что есть. Конечно, я вижу определенные несовершенства, когда я защищаю честь, права в суде. Я вижу: "Ага, здесь хорошо бы сделать вот так, а здесь – если бы вот так, вот это было бы проще". И в определенный момент я вообще подумала, что это очень крутая идея: идти менять страну, потому что нам в ней жить, в ней растут наши дети. И я очень хотела пойти по округу, в котором я живу. Это был для меня принципиальный вопрос. Как житель округа я очень хорошо знаю проблематику. И когда меня уже пригласили на съезд, были объявлены списки, кто в каком мажоритарном округе будет баллотироваться, это было удивление. Но оно было в форме вдохновения. А почему бы и нет? Вот так я оказалась в парламенте. А потом – избирательные гонки. Не было времени задуматься. Были встречи с жителями, обращения, была команда, которая работала 24 на 7. И все это было интересно. Это было утомительно, но такое настроение держалось до победы. И мы все-таки победили.

"Мне хочется чувствовать себя уютно, даже если это не моё жилье"

— А как сейчас у вас делятся домашние обязанности?

— Ох, это очень болезненный вопрос для моей семьи (улыбается, – ред.). Они никак не делятся – они полностью лежат на хрупких плечах моей дочери и моего мужа. У нас есть еще и две собаки...

— Какой породы?

— Мопс. Вся наша бытовая жизнь осложнена двумя собаками – с ними нужно гулять, кормить, иногда обращаться к ветеринару, а это куча дел.

— А здесь, в Киеве, где живете?

— В Киеве я арендую квартиру неподалеку от парламента. Это очень удобно. И это самое правильное решение, которое я приняла. Я вообще не понимаю, как вы перемещаетесь по городу.

— В Интернете пишут, что Вы – одна из депутатов, которые запросили самую большую компенсацию за проживание в Киеве.

— Неправда. Насколько я понимаю, компенсация одинакова для всех, но я предоставляю договор аренды, квитанции. Я не знаю, кто и как там решает: компенсировать или нет. Если мне не будут это компенсировать, я все равно буду где-то жить, так как не имею собственного жилья в Киеве.

— А сейчас депутаты продолжают жить в гостинице "Киев?

— Некоторые – да. В общем, это мужчины. Потому что, видимо, им так удобнее. Но мне, как женщине, все равно хочется чувствовать себя уютно, даже если это не моё жилье, и я в другом городе.

— Закрыть дверь ... Чтобы никто не беспокоил.

— Да-да.

— Чтобы не было такого: "Уборка помещений, позвольте!"

— Ну, это не самое худшее (смеется, – ред.)

"Предприниматели должны просто платить налоги, и больше они никому ничего не должны"

— Давайте поговорим о языковом законе. Скажите, почему в Украине не может быть так, как, например, в Швейцарии. Ведь там четыре официальных языка, и нет никаких конфликтов. Почему у нас не могут сосуществовать украинский, русский, английский языки – на уровне государственных?

— Знаете, большая часть моих избирателей говорят о необходимости смягчения норм закона в отношении нацменьшинств касательно употребления русского языка в бытовой жизни. И некоторые коллеги, действительно, размышляют об этом. Вот когда мы говорим: штрафы за обслуживание в общественных местах. В этом есть определенное рациональное зерно. Но все же бытует мнение, что предприниматели должны просто платить налоги, и больше они никому ничего не должны. Они предоставляют услуги, и если ты хочешь – пользуешься ними, если не хочешь – не пользуешься. Поэтому по поводу языка, естественно, для нас это болезненное "питання"...

— Вопрос.

— Вот, видите. На самом деле уже иногда сложно употреблять какие-то русские слова.

— Просто даже те люди, которые свободно говорят на двух языках, начинают путаться. И получается суржик. А это очень некрасиво выглядит…

— Да. Так и есть.

— Поэтому нужно, чтобы здесь каждый определился, на каком языке ему разговаривать. Если ты говоришь на русском, говори только на русском. Если на украинском – пожалуйста, говори только на украинском. Но чтобы язык был чистым. Это как уважение к языку.

— Вы знаете, я боюсь, что после чистоты языка, мы будем говорить о чистоте нации. Но к этому вопросу, я думаю, нам не нужно переходить. А вот что еще касается языка ... Есть много людей, которые родились в СССР. У нас были русские школы, русское преподавание, мы учили русскую литературу. Кто-то любит Пушкина, кто-то – Достоевского. Естественно, мы их читаем на русском языке, у нас есть прекрасная возможность читать на языке оригинала. Это здорово. Как сказал Антон Павлович Чехов: "Сколько языков человек знает, столько раз он человек". Это круто. По поводу государственного – мы не можем признать русский, это уже моё личное мнение. У нас, в конце концов, идет война с Россией, у нас аннексия Крыма, у нас есть оккупированные территории, у нас есть люди, которые пострадали во время всех этих событий. То есть в данном случае признать русский государственным – нет. Но можно признать его языком нацменьшинств. Давайте будем честными, все равно, на каком языке ты любишь свою страну. Какая разница, делаешь ты это на русском или на украинском? Ты живешь по закону, ты платишь налоги, ты соблюдаешь порядок, ты не обижаешь детей, женщин, и этот список можно продолжать. Для меня это абсолютно нормально. Более того, когда ко мне в приемную приходят мои избиратели, в первую очередь я задаю вопрос: "Українською чи російською?". Пока большинство из них говорят по-русски. Возможно, в будущем это поменяется. Вот свою дочь я отдала в украинскую школу. Хотя сама окончила русскую. Мой любимый урок – это русский язык и литература. Вот скажи сейчас об этом кому-то в парламенте…

— Все, заклюют? "Хто не скаче – той москаль"! Из этой серии? 

— К сожалению.

— А ведь существует проблема не только русского языка. Например, Ужгород – это венгерский язык. Черновцы – это Румыния. Из-за языков может произойти интеграция наших территорий в состав других стран.

— Да, конечно, и это тоже очень болезненный вопрос. Был один очень смешной момент, связанный как раз с моей работой в ГАСК. Однажды мы получили письмо от общины, где была просьба отправлять им официальные ответы на иврите. Вот у них еврейская община, и люди хотят получать ответы на иврите. Они имеют на это право.

— И как вы вышли из этой ситуации? Нанимали переводчика?

— Никак. Отправляли ответы на украинском.

— Вы подписались под конституционным представлением по антиколомойскому закону…

— Закон о банках, да?

— Да. Почему? Вы поддерживаете олигарха Коломойского?

— Нет! Я вам сейчас объясню. Смотрите, когда я подавала правки, их у меня было, если не ошибаюсь, 16, и все они касались исключительно процессуального законодательства. Так как я много лет представляла интересы государства в суде (именно в административном суде), то административное судопроизводство мне очень хорошо известно. И все изменения, которые вносятся в Кодекс Украины об административном судопроизводстве для меня, как для профессионала, являются болезненными. У нас Кодекс административного судопроизводства предусматривает что? Для чего вообще он был принят? Для того, чтобы каждый гражданин смог обратиться в суд с иском к органу властных полномочий для защиты своих прав. В каком контексте мы это понимаем? Гражданин – всегда слабая сторона, а у органа государственной власти всегда есть возможность доказывать свою невиновность. То есть у нас по этому кодексу есть презумпция виновности органа властных полномочий. Так проще для людей, это правильно. Однако в этом законе вносились изменения, которые в ситуации с банками переворачивали все с ног на голову. Я не понимаю, почему Нацбанк должен быть выше других государственных органов. Он должен так же, как и все другие доказывать свою невиновность. У него есть все данные для этого. У него есть информация, которой он обладает. И для меня это было просто вопросом справедливости и доступа к правосудию. И, конечно же, реализации этого правосудия.

"Сумка мамы, которую она просто оставила в Украине"

— А как обычно Вы проводите досуг?

— Обычно у меня его не бывает.

— Какая все же тяжелая у депутата жизнь!

— Это правда. Я не то чтобы плачусь, но так и есть. Ну, какой досуг?

— Вот закончилось заседание. Вы освободились в 3, в полчетвертого...

— Вы смеетесь? "Освободились"... Я не пришла домой, я работаю в комитете. Есть же законопроекты, поправки какие-то.

— А когда сессионная неделя, когда Вы домой возвращаетесь?

— Когда как. Бывает и в 9.

— А бывает и в 3?

— В 3 – практически никогда. Ты приходишь в кабинет, у тебя есть какие-то "обращения", "запросы". Ты на них отвечаешь. Пока ты это прочитаешь, пока подпишешь, пока поймешь, что куда тебе дальше направлять...

— А что помощники делают? Они ведь должны все почитать и закладочки такие сделать: здесь подпишите, здесь мы уже отправили...

— Надо же видеть, что ты подписываешь. Я читаю. Особенное, если есть какие-то проблемы на округе – это тоже надо держать на контроле. Иногда столько всего держишь на контроле, что забываешь, в общем-то, обо всем остальном.

— Диеты соблюдаете?

— Диеты? Нет. Но я сейчас, последние две недели, на интервальном голодании. Крутая штука. Но и, стараюсь, конечно, не есть всякую гадость.

— И получается? При таком режиме работы? Перекусы какие-то...

— Ну, перекусы существуют разные: есть фрукты, орехи ...

— Вас называют любительницей мировых брендов. Вас застукали с сумкой Prada, говорят, дорогой.

— Oh, my God!

— Какие бренды предпочитаете?

— Те, которые на распродаже.

— Здесь, в Украине?

— Да. С сумкой – это была вообще смешная история. Не то, чтобы я хочу оправдать себя, но... У меня есть мать. Она живет в Израиле уже очень много лет.

— А почему Вы не записались в группу межпарламентских связей с Израилем?

— А я там тоже есть. Если не ошибаюсь, то я там даже секретарь.

— И еще ни разу к матери не ездили в этом статусе?

— В официальном статусе – нет, она приезжает ко мне. Так вот. Это ее сумка, которую она просто оставила в Украине.

— Я смотрю, у вас в парламенте все, то "мать любит скорость", то "мать оставляет сумки".

— Понимаете, когда некоторые журналисты видят эту сумку и интересуются ее ценой, которая висит на официальном сайте, то нужно понимать, что эта сумма не всегда соответствует действительности. Есть сейлы, есть еще какие-то заманухи, благодаря которым можно купить эту вещь. Даже если, допустим, она стоит 60 тысяч гривен, то если очень захотеть, ее можно приобрести через некоторое время, можно получить в подарок от мужа на какой-то праздник... А он вообще любит дарить мне подарки.

— Балует Вас, да?

— Ну, да. Я не вижу в этом проблемы вообще. Ну, хорошо, я – чиновница, у меня муж – бизнесмен. Есть женщины, которые пришли в парламент из сферы бизнеса. Я не понимаю, зачем это лицемерие. Если раньше женщина надевала брендовые вещи, то сейчас она что должна делать?

— Быть ближе к народу.

— Это не "ближе к народу", это лицемерие. "Ближе к народу" – это когда человек продвигает какие-то полезные для народа реформы, когда он открыт к общению с народом, когда он ведет прием граждан, или каким-то образом предлагает помощь этим людям. А во что он одет – значения не имеет.

"Мой муж покупает машины по другой цене"

— Давайте поговорим о бизнесе. О проблемах бизнеса в Украине. Вот Ваш муж – бизнесмен. Он приходит, наверное, и жалуется: "Вот ты народный депутат, почему вы не можете принять вот такой-то закон, чтобы нам легче было работать?".

— Вы знаете, он никогда не предлагал мне принять какой-то закон, чтобы ему легче жилось. Но некоторыми законами он, конечно, гордится, а за некоторые меня ругает. Например, закон о евробляхерах, за который мы проголосовали, он считает чистым популизмом. Хотя я, вообще-то, понимаю, что есть проблема, которую надо решить раз и навсегда. И мой коллега Александр Ковальчук предложил такое решение. Я считаю его правильным и взвешенным, поэтому я и голосовала. Хотя мой муж, который покупает машины по другой цене, возмущается. Некоторые нормы налогового законодательства ему вообще помогают. Мы приняли закон об ускоренной амортизации, а так как у него есть производство, то это касается его лично. Для него это важно. Но разве это проблемы? Настоящие проблемы сейчас – это то, что у нас есть оккупированные территории, война; бюджет...

— Нет, это проблемы страны. А бизнеса?

— А это взаимосвязанные вещи, ведь у нас низкая покупательная способность и пандемия, которая зацепила весь мир.

— Кстати, эта сумма помощи – 8000 грн от государства бизнесменам. Откуда взялось это число? Почему именно 8?

— Не знаю. Мне кажется, это... чья-то любимая цифра.

— Некоторые говорят, а некоторые не опровергают, что складывается биполярная политика Разумков vs Зеленский. Вы к кому больше тяготеете?

— Это странный вопрос. Сейчас об этом пишут, в основном, анонимные Телеграмм-каналы ...

— ... которые ведут "слуги народа".

— Ну, я веду свой канал, но там даю ту информацию, которую знаю наверняка: за что мы голосуем, свои взгляды, свое видение чего-то. Я ничего не могу сказать по поводу отношений Зеленского и Разумкова. Потому что у нас есть президент, есть спикер. И не надо тут выбирать кого-то, это одна команда. Как это будет в будущем – посмотрим.

"Очень многие граждане, которые приходят в приемную народного депутата, надеются на очень быстрое решение их проблем. Но так не бывает"

— Вы – депутат от Харькова. Успели что-то сделать именно для этого города, для жителей своего округа?

— Если говорить в глобальном масштабе, то это вообще-то голосования, которые я поддерживаю: голосование за реформы, голосование за бюджет. Это из важного. Теперь по округу. Ко мне в приемную ежедневно обращаются жители. У меня там работают мои помощники, которые помогают гражданам...

— ... сформулировать их вопросы и представить на рассмотрение народного депутата.

— Нет. Как это красиво сказать, чем же мы занимаемся? 

— Щеки надуваем, сидим, щеки надуваем...

— Ну, не надо так. Это совсем уже какое-то обесценивание. На самом деле очень многие граждане, которые приходят в приемную народного депутата, надеются на очень быстрое решение их проблем. Но так не бывает. Проблемы разные. Например, проблемы жилищного хозяйства требуют времени. Есть определенные списки, есть бюджет города, который должен включить определенный ремонт определенного дома в этот список. Затем депутаты голосуют за этот бюджет, выделяются средства, и ремонт делается. Мы не можем его сделать сразу, потому что нам так сказали. Это так не работает. Мне как народному депутату раз в год выделяются средства на социально-экономическое развитие моего округа. Я могу их тратить по собственному желанию.

— Какая это сумма?

— В прошлом году это было 10 млн грн, а в этом нам обещают что-то около 30 млн. Это небольшая сумма, если мы говорим о каких-то проектах. Однако у меня на округе есть областная клиническая инфекционная больница, которая в период пандемии стала известной на всю страну. Большая часть жителей Харькова и Харьковской области, направлялись именно туда. Вообще-то, когда я избиралась по мажоритарному округу, то знакомилась с деятельностью этой больницы. Да и поскольку я там живу, не раз в ней бывала сама. Мы все понимаем, что наша медицина нуждается в дополнительном финансировании. Поэтому я направила средства из фонда депутата именно в эту больницу, в частности на ремонт помещений. В этом году мы хотим сделать в детской инфекционной больнице отделение интенсивной терапии и диагностический центр.

— Депутат должен отчитываться за трату средств, которые выделяются ему на округ, или он распределяет их, как вздумается?

— Конечно, средства контролируются. Вот, например, если взять тот же капитальный ремонт в больнице, то надо заказать проектно-сметную документацию. То есть, ты видишь, на что будут потрачены деньги, и какой будет сумма.

— Но вы можете делать эти закупки без тендеров, например?

— Нет, не можем – эти суммы превышают сумму, которая разрешена на расходование без тендера. Процедура обязательно должна быть тендерной.

— Сейчас в стране очень низкий уровень пенсионных выплат. Некоторые говорят, что через несколько лет государство вообще будет не в состоянии выплачивать пенсии, и люди должны сами подумать, как они будут жить в старости. Что надо сделать, чтобы переломить эту систему?

— Я так понимаю, что нам нужна новая пенсионная реформа. В целом, это вопрос, который касается комитета социальной политики. Там очень профессиональный председатель – Галина Третьякова. Я так считаю, что коллеги ...

— Которая говорила о детях низкого качества?

— Да. Но, как это сказать. Вот, вырви какую-то фразу из контекста…Более того, из того, что мы тут с вами наговорили, я думаю, можно сделать определенную нарезочку, и окажется, что и я могу точно так же выражаться. 

— Назовите топ-3 внутрипартийных скандалов в "Слуге народа" в прошлом году.

— Вы знаете, мне кажется, их было больше, это, во-первых…

— Ну, Вы, какие выделили бы?

— Выделила? А можно мне примеры? Я их даже не помню.

— Ну, например, один предлагал продать собаку, другой – путан заказывал в Верховной Раде...

— Ну, это Богдан Васильевич. Я его обожаю. Мне все равно, кого он там заказывал (смеются,— ред.)

— То "мама любит скорость", то "баба-сосна" или "баба-корабль", или как там? Много разных, но Вы лично какие выделили?

— Я бы выделяла не те скандалы, которые касаются определенных личностей, а те, которые ведут к каким-то политическим кризисам.

— Ну, один назовите! Внутренний скандал. Были же такие! Инсайд дайте.

— Я уверена, что если я поковыряюсь в памяти, то найду скандалы еще с прошлой недели. Но если вот так, навскидку, то за собаку, это было как-то так обидно!.. Хотя я понимаю, что человек может растеряться перед камерой. Это может произойти и тогда, когда ты неопытный спикер. Однако собака... Ну, это, я не знаю...

— Вам как владельцу двух мопсов это было...

— Ну, это мне больно почему-то.

"Я не считаю очень удачной идею, что депутат обязательно должен что-то подать"

— Расскажите о внутренней кухне. Как вообще выносятся на голосование законопроекты. Имеется в виду не его согласование в комитете или создание, а, например, очередь. Есть ли очередь? Виктория Кинзбурская может заявить законопроект раз в месяц? Или только после такого-то депутата? Не могут же все 450 одновременно в один день подать законопроект. Есть ли какая-то последовательность?

— Во-первых, есть план работы Верховной Рады. Во-вторых – нет такого, что один депутат в приоритете, а другой – нет. Все вопросы важны, если это экологический комитет, комитет по вопросам налогов, комитет по вопросам бюджета... Но есть некоторые законопроекты, которые мы должны принимать в определенный срок. Например, бюджет Украины – это приоритет. Мы понимаем, что до Нового года мы должны проголосовать бюджет. Вот сейчас я жду, что на этой неделе будут вынесены на голосование законопроекты моего авторства.

— А почему Вы решили, что это будет на этой неделе?

— Потому что уже был Согласительный совет, и их включили в повестку дня.

— Знаете, когда-то спикер Владимир Литвин сказал: "Я не первый человек в стране, но и не второй". Почему так? Из-за того, что какой законопроект будет вынесен в Верховную Раду определяет именно спикер. В то время не было последовательности. То есть, можно было взять в сессионный зал законопроект вашего авторства, а можно – законопроект какого-то другого депутата, и за него голосовать. А ваш законопроект в течение 5 лет будет лежать где-то в папке, и его, пожалуй, никогда и не вынесут в сессионный зал. Изменилась ли эта система? 

— Дело в том, что мои законопроекты приурочены к определенной дате. Например, когда я на период ковида пыталась отменить штрафы и пеню за пользование кредитными средствами, это было актуально. У нас пандемия, нам нужно поддержать физических и юридических лиц, имеющих такие кредиты. Сейчас я подала законопроекты, которые решают проблемы валютных заемщиков. Мы все знаем, что 21 апреля заканчивается мораторий, и мы должны к этому времени решить данную проблему. Как это происходит у других депутатов – я не могу сказать. Однако вижу, что претензий к нашему спикеру относительно каких-то вопросов пока нет. То есть, я так понимаю, что есть какая-то очередность по мере продвижения законопроектов. Через некоторое время они выносятся в зал.

— Договариваетесь по поводу голосов за законопроекты?

— Как договариваемся? Даже если договариваемся, то это задача лидера фракции. Я не лидер фракции и не лидер группы. То есть мы понимаем, за что голосовать будут, за что – не будут. Есть какие-то вопросы, которые озвучивают наши оппоненты. Они говорят прямо: "Мы не будем за это голосовать, потому что ..." Как это происходит кулуарно, я не могу сказать. Кроме того, Вы же не забывайте, что у каждого депутата, особенно мажоритарщика, есть свое личное определенное мнение на ту или иную проблему. Один это видит так, второй – иначе. Когда мы в процессе убеждаем друг друга, что эта инициатива хорошая, а эта – не очень, то это и есть парламентская дискуссия. Так и происходит.

— А у вас есть внутрипартийный план для каждого депутата? Ну, к примеру, что депутат должен разработать 1, 2 или 3 законопроекта в течение года. Или никаких обязанностей нет, и это просто инициатива каждого депутата: например, один подает десять законопроектов, а другой может не подать ни одного.

— Когда мы говорим о законодательной инициативе, мы должны вообще-то понимать, что это право. Право законодательной инициативы. Я не считаю очень удачной идею, что депутат обязательно должен что-то подать. Ну, что подать? Чтобы что? А если у него нет идей? А если к нему не обращаются граждане, требующие решения каких-то проблем?

— А как же он может тогда представлять их интересы, если к нему даже не обращаются? В таком случае он даже не знает интересов своих избирателей!

— К мажоритарщикам обращаются обязательно. Существует приемная, часы работы. Например, есть люди, которые ходят ко мне стабильно раз в месяц. Иногда – даже не для того, чтобы что-то решить, а просто, чтобы поговорить. Сейчас некоторые, особенно молодежь, приходят даже с законодательными инициативами. И знают, как бы они хотели изменить тот или иной закон. Это тоже классно.

— В сессионном зале был проголосован новый избирательный кодекс, и теперь не будет мажоритарки как таковой. Почему вообще решили поддержать это решение? И как Вы видите свое политическое будущее, если не будет мажоритарки?

— Почему решила поддержать? Из-за того, что это была президентская инициатива, одно из обещаний.

— То есть Вы поддерживаете любую инициативу, которая идет от президента?

— Нет, это была предвыборная инициатива в целом партии "Слуга народа". На тот момент, когда мы баллотировались, заявлялось о том, что выбор по мажоритарной системе – это подкуп избирателей, коррупция и так далее. Поэтому мажоритарку нужно отменить. В этом есть рациональное зерно, потому что мы видим депутатов, которые в прямом смысле этого слова "засеяли" свои округа, и люди голосовали за них.

— А что? Поддержали уровень благосостояния населения в регионе!

— Поддерживать благосостояние населения нужно другими инициативами, которые направлены на пополнение государственного бюджета, его прозрачное распределение. А купить гречку, простите, ну, это же не благосостояние, это как-то даже унизительно для граждан, не имеющих ничего и просто вынужденных голосовать за таких депутатов.

"Коррупция касается абсолютно всех сфер жизни. …Мы виноваты все вместе"

— Давайте повангуем. Какой будет курс гривны в ближайшее время? Насколько она будет стабильной?

— Ну, я надеюсь, что она будет стабильной.

— Вы переводите зарплату в другую валюту?

— Нет.

— Накопления делаете в гривне?

— Да, в гривне. Знаете, есть такая пословица: "Двум смертям не бывать, а одной не миновать". То есть живем сегодняшним днем.

— Как по-Вашему можно избавиться от клейма наиболее коррумпированной страны Европы?

— Понимаете, коррупция существует не только в государственных органах. Эта проблема глубже. Люди очень хорошо практикуют, так сказать, бытовую коррупцию: там есть кум, там есть сват. Мы вообще-то все против, однако, если есть человек, который может быстро и недорого решить твой вопрос, мы всегда за. Нам нужно менять собственное сознание. То есть, если тебя оштрафовали за парковку в неположенном месте, то пойди и заплати штраф. Не надо предлагать взятки полицейскому.

— Бытовая коррупция – это сложная вещь. Ее можно рассматривать и с другой стороны, например, как покупку времени. Человек платит деньги, чтобы сэкономить свое время, чтобы не ходить по кабинетам, чтобы дело не лежала где-то там "надцать" месяцев в папке.

— С этого все и начинается. Человек идет в один кабинет, потом— в другой, и так добирается до самого верха. Это как снежный ком. Здесь мы решили вопрос с парковкой, потом мы решим вопрос в суде, да? Вот мы сейчас пытаемся установить какое-то справедливое правосудие для наших граждан, но есть определенные проблемы и в этой сфере. Дальше – больше. То есть коррупция касается абсолютно всех сфер жизни. И мы не можем сказать, что это чиновники виноваты, или это гражданин виноват – мы виноваты все вместе. Когда мы не доплачиваем налоги, это также коррупция.

— Как же избавиться от этого пиар-клейма коррумпированной страны Европы? Что надо сделать? Каким должен быть первый шаг?

— Начать меняться самим. Понимать, что мы должны любить страну, в которой живем, уважать ее и жить по ее законам, которые мы устанавливаем.

— Уже вторая весна, а еще никого не сажают. Что говорят в партии по этому поводу? Когда будут сажать? Это же было предвыборное обещание партии "Слуга народа", все борды были завешаны надписью: "Придет весна – будем сажать". Или может вы деревья имели в виду?

— Я думаю, что был вопрос добиться определенной справедливости. Да, действительно, было такое предвыборное обещание. Однако для того, чтобы делать такие выводы и говорить о том, когда мы это осуществим – завтра или не завтра – у нас есть правоохранительные органы. Вот это вопрос к ним.

— То есть, они сейчас не работают?

— Я уверена, что они работают. Однако мы же понимаем, что закон – это очень сложная вещь, и если мы хотим достичь результата, то должны действовать в соответствии с нормами закона. Есть определенные процедуры, определенное время, которое на это уходит. Ждем.

— Есть желание?

— Есть желание и политическая воля. Если бы это зависело от меня...

— Уже бы сидели все? (смеются, – ред.)

— Возможно... Знаете, для того, чтобы достичь какого-то результата, нужно быть на этом месте. А сидеть на диване и говорить: "Вот, "кабы я была царицей" – это самое простое.

"Харьков – это вообще очень сложная история"

— Ваши будущие политические планы. Вот, представьте, 5 лет прошло, заканчивается каденция... Куда вернетесь? Будете продолжать политиканством заниматься?

— Как говорят, аппетит приходит во время еды. Сейчас я не могу однозначно ответить на вопрос, хочу ли я остаться в политике или нет. Я не знаю... Вообще-то нет времени даже задуматься, ведь работаешь без остановки.

— Не думали подать свою кандидатуру на выборы мэра Харькова?

— Нет, ни в коем случае!

— Почему? Сейчас ни у кого нет сильной кандидатуры— ни у Авакова, ни у "Слуги народа", ни у "За Майбутнє", ни у прошлой власти. Ни у кого нет такой кандидатуры, которая бы однозначно могла выиграть выборы.

— Понимаете... Харьков – это вообще очень сложная история. Поэтому трижды мы выбирали мэром сейчас уже покойного Геннадия Кернеса.

— Вы за него голосовали лично?

— На этот раз – нет, я поддерживала кандидатуру партии "Слуга народа". Другие два раза голосовала. Я действительно считаю его очень масштабной личностью, мало кто из мэров может с ним сравниться. Да, он был достаточно жестким человеком, но в тоже время, можно сказать, что Харьков при нем расцвел. Я помню город при других мэрах, и разница очень велика. Но партия, которую создал Кернес, "Успешный Харьков", до сих пор работает. Надеемся, что она будет работать так же, как и при нем. У нас есть исполняющий обязанности мэра города. И я считаю, что для харьковчан сейчас ничего не изменилось. Посмотрим, кого будут поддерживать люди. Но сегодня я вижу в Харькове кандидатуру от "Успешного Харькова". Игорь Терехов много лет проработал вместе с Кернесом, он знает город, его проблематику. Будем надеяться, что он будет с таким же пылом решать проблемы харьковчан, как и покойный мэр.

— То есть, Вы бы за него проголосовали?

— Я говорю о состоянии на сегодня. Если мы увидим какую-то яркую личность, которая будет способна повести за собой город-миллионник, это будет совсем другое дело. Тем более что гонка еще не началась. Поэтому говорить об этом, я думаю, еще слишком рано.

— Как оцениваете работу губернатора Айны Тимчук по сравнению с предыдущим губернатором?

— Сравнивать их сложно. И вообще, по-моему, губернаторство невозможно оценить за год. Я считаю, что хорошую работу главы области мы можем увидеть, если у него будет время на реализацию определенных проектов. А это не год, и не 100 дней. Что касается моего личного взаимодействия с госпожой Айной, она у меня есть. Она хорошо меня слышит и быстро реагирует на проблемы округа.

— А бывший губернатор не реагировал?

— Почему? Реагировал, конечно. Мы с Алексеем (Алексей Кучер, глава Харьковской ОГА с 2019 по 2020 гг., – ред.) прошли вместе на выборах, вместе избирались в парламент, работали там. Уже потом он был назначен губернатором. Мы прекрасно сотрудничали все это время, и даже сейчас общаемся.

— А почему его сняли? По Вашим словам, за год невозможно оценить работу губернатора, и он за это время не может себя проявить. Возможно, ему нужно было дать больше времени?

— Ну, это же совпало с местными выборами, и было принято решение, что он остается в команде, но оставляет губернаторский пост. Я это решение изначально не поддерживала. Но потом мы сошлись на том, что – да, действительно, у нас новый губернатор, и мы его поддерживаем... Губернатор – это, прежде всего, человек президента. Ему виднее. То есть, если президент считает, что область должна возглавить Айна Тимчук, то так тому и быть.

— Хорошо. А Вы лично знакомы с президентом Владимиром Зеленским?

— Да.

— Когда с ним познакомились и как его охарактеризуете?

— Познакомились мы на предвыборной кампании, но это было быстрое знакомство – встреча была очень короткой. Ближе – уже в процессе работы, когда возникали какие-то вопросы. Мы же попадаем к нему на разговор для того, чтобы решить тот или иной вопрос.

— То есть, он вызывает кого-то из депутатов и проходит персональный разговор?

— Вы сейчас это подаете так, будто нас вызывают на ковер. Нет, на самом деле. Какие впечатления от президента? Положительные. Он открытый человек, говорит искренне. Сейчас, на мой взгляд, он стал жестче, но я считаю, что в тех условиях, в которых мы работаем, это ему на пользу. Он очень амбициозный, целеустремленный. Мы в него верим. Однозначно.

"Когда ты политик, тебе будут задавать неприятные вопросы, за тобой будут следить"

— Как Вы воспитываете дочь?

— Это сложный вопрос. Вы же понимаете, что никто не может дать универсальный совет, как правильно воспитывать ребенка.

— Речь идет не о совете, а о Вашем личном мнении и о Ваших личных действиях.

— Я верю пословице. Если не ошибаюсь, она английская: "Не воспитывайте ребенка, воспитывайте себя – ваш ребенок все равно будет похож на вас". Видимо, этим я и занимаюсь. У меня нет времени ее воспитывать. Она довольно взрослая, ей 17 лет. И я стараюсь быть терпеливой и смотреть на вещи ее глазами. Очень много вещей, которые она переживает в 17 лет, я уже не понимаю. У меня всегда нет времени, и я себя иногда чувствую в этом виноватой. Стараюсь быть подружкой. Я не знаю, как у меня получается.

— Она познакомила Вас со своим парнем?

— Насколько я знаю, на сегодняшний день его нет. А те ребята, которые были... Да, она знакомила.

— Последний медийный вопрос. Недавно был скандал с вибратором. Чиновница пожаловалась, что ее Satisfyer (Сатисфаер) не работает…

— Это ужасно.

— И следствием этого скандала стало ее увольнение. Как Вы считаете, может ли политик выносить свою личную жизнь, в том числе – сексуальную, в общественное пространство? Может он откровенно об этом говорить? И должно ли общество на это реагировать как-то иначе, нежели затролить такого чиновника?

— Я считаю, что троллинг в таком случае – это вообще недопустимо. Это, во-первых. Во-вторых, увольнение из-за этих причин – это тоже недопустимо. Тот факт, сломался у нее вибратор или он работает, никак не касается выполнения ею своих профессиональных обязанностей. Если она чиновница, то у нее есть должностные обязанности. Она их или выполняет, или нет. Она или профессионал, или нет. А то, что она дальше делает в своей спальне со своим мужем, или со своим любовником – это уже не дело ее работодателя. Это на мой взгляд. Но с другой стороны, когда ты политик, то должен понимать, что ты выходишь в публичную плоскость. И, так или иначе, тебе будут задавать определенные неприятные вопросы, за тобой будут следить, в определенных случаях – обсуждать. И когда ты возмущаешься этим, то ты должен вернуться к моменту подачи своей анкеты ЦИК, к регистрации на избирательные гонки, и спросить себя: "Готов ли я с этим жить, или нет?" Если готов – ну, вперед, можешь обсуждать свою личную жизнь, можешь ее прятать. Это личное дело каждого.

— Но зачем же об этом всем рассказывать? Да, это твоё дело, как и твоя сексуальная ориентация, как и то, кого ты приводишь домой. Но зачем заявлять об этом публично?

— Но мы же говорим о толерантном обществе. Есть люди, которые не прячут своих чувств, и им хочется этим делиться.

— Кричать от счастья...

— Да, рассказать, что я – вот такой. И в этом также есть определенные политические моменты.

***

P.S. Спецпроект портала "Комментарии" – это неформальные интервью без однотипных вопросов, которые позволяют политику быть самим собой.